Анатолий Ярмоленко: «Песню «Алеся» композитор Иванов принес «Песнярам», но Мулявин сказал: «Отдай «Сябрам»
Ни одна «Песня года» во времена Советского Союза не проходила без участия популярного белорусского коллектива «Сябры». Хитов у ансамбля было несколько: «Алеся», «А я лягу-прилягу», «Печки-лавочки», «Калинушка». Бессменным руководителем группы вот уже 40 лет является Анатолий Ярмоленко. Собственно, он и основал ее, дав запоминающееся имя. Несмотря на долгую сценическую жизнь, группа до сих пор гастролирует и пользуется успехом у зрителей. Ее юбилейный концерт пройдет и в Киеве — 16 декабря во Дворце «Украина». Анатолий Ярмоленко признается, что с этой сценой у него связаны самые лучшие воспоминания: «Киев — это наша молодость, безрассудство и море впечатлений. Мы обожали ваш город всегда, и публика отвечала нам взаимностью…»
«Гастролируя, мы находились вне дома по пять-шесть месяцев в году»
— Судя по всему, ваша жизнь и история группы «Сябры» неразрывно связаны.
— Причем уже 40 лет. А все начиналось в далеком 1969 году, когда я, демобилизовавшись из армии, пришел на работу в Гомельскую филармонию. В то время оттуда как раз уходили Саша Градский и Александр Буйнов. Филармонии нужен был голосистый солист. Тогда были очень популярны вокально-инструментальные ансамбли. Мой первый опыт пришелся на коллектив под названием «Сувенир». Ребята были молодые, увлекались музыкой «Битлз» и хотели точно так же играть. Правда, я гитару никогда в руки так и не взял. Я заканчивал Гомельское музыкальное училище по классу хорового дирижирования и, собственно, всю жизнь занимаюсь исключительно вокалом. Каждому свое.
— Правда, что одним из ваших первых наставников был Муслим Магомаев?
— По крайней мере, он повлиял на мой музыкальный вкус и желание заниматься творчеством. Мы познакомились в армии. Я служил в Баку в ансамбле песни и пляски и уже в то время мечтал о большой сцене. В этом же ансамбле вольнонаемным исполнителем работал Муслим Магомаев. Он был уже знаменитым советским певцом. Хорошо помню, как нас, молодых солдат, выстраивали в несколько рядов у него за спиной во время выступлений. Муслим солировал, исполнял патриотические песни, а мы ему подпевали: «Люди мира, на минуту встаньте». Иногда к нам приходил и друг Магомаева Полад Бюльбюль-оглы. Такие встречи не забываются. В общем, из армии я вернулся полный желания петь. Кстати, из Баку пригласил в Гомельскую филармонию нескольких музыкантов, с которыми в 1973 году и организовал «Сябры».
— Говорят, своим названием группа тоже обязана вам?
— Эта идея родилась у меня на дне рождения. Собрались друзья-музыканты, и мы стали думать, как же назвать свой коллектив. Хотелось какого-нибудь объединяющего слова, чем-то похожего на «Песняры». В то время эта белорусская группа была очень популярной в Советском Союзе и, конечно, мы тоже мечтали о такой славе. В общем, после долгого застолья как-то сразу возникло слово «Сябры», что в переводе с белорусского означает «друзья». Кстати, свою творческую историю мы начали с перепевки популярных песен «Песняров». Тогда был очень сильный взлет белорусской песни. Затем и сами начали писать в подобном стиле и в 1974 году выступили на первом Белорусском конкурсе артистов эстрады. Мы победили с песней на стихи Максима Богдановича «Зорка Венера». Очень быстро завоевали популярность и стали гастролировать по стране в составе Союзконцерта. Сейчас певцам и не снится такой напряженный график, как это было у нас и у многих коллективов в Советском Союзе. Наши гастроли были расписаны на несколько лет вперед. Причем так, что мы находились вне дома по пять-шесть месяцев в году. Каждый концерт — аншлаг.
*В 80-е годы ансамбль «Сябры» был на пике популярности (Анатолий Ярмоленко сидит слева)
«Когда я принес первый гонорар, мама испуганно спросила: «Толик, а ты честно заработал эти деньги?»
— Популярность сразу принесла большие гонорары?
— Назвать это большими деньгами вряд ли можно, но заработок был действительно неплохой. Мои гонорары были гораздо выше, чем у музыкантов «Сябров». Но я был солистом и имел право «красной строки».
— Это что означает?
— В афишах моя фамилия могла быть написана большими красными буквами. Это право надо было еще заслужить. Но все, кто мне аккомпанировал, тоже имели свою выгоду, ведь добавлялась четверть ставки к основной сумме их зарплаты. Карьеру солиста я начинал с 6 рублей 50 копеек за концерт, потом было восемь и наконец 10 рублей 50 копеек. За «красную строку» мне тоже полагалась надбавка в размере четверти ставки. Вот и считайте — практически каждый день мы давали по концерту, зарабатывая неплохие деньги по тем временам. Помню, свой первый гонорар я полностью отдал маме. Она тогда жила в Украине, я приехал домой и положил перед мамой на стол ровно 300 рублей. При ее зарплате в 60 рублей это были колоссальные деньги. Для меня принципиально важно было принести зарплату маме. Она посмотрела, посчитала и испуганно спросила: «Толик, а ты честно заработал эти деньги?» Я ее успокоил. Ведь когда-то и моя мама мечтала о сцене.
— Так вот в кого вы пошли талантом?
— Думаю, да. У мамы был очень красивый голос, она самостоятельно освоила игру на гитаре. Мама долго жила в Украине, а в последние годы жизни переехала ко мне в Минск. Она была одной из первых моих слушательниц и самым преданным поклонником. Ее любимой песней была «Девушка из Полесья».
— Это та, которая «Алеся»?
— Именно она. Песню написал композитор из Барнаула Олег Иванов. Изначально он принес ее «Песнярам», считавшимся звездами белорусской песни в Советском Союзе. Мулявин послушал «Девушку из Полесья» и сказал, что у них уже есть одна «Алеся», написанная Игорем Лученком. Действительно, в то время в их репертуаре была очень мелодичная, красивая песня с таким названием. Мулявин сказал Олегу: «Отдай ее «Сябрам», пусть поют». С первого же исполнения «Алеся» пошла в народ. Бывая на гастролях, много раз слышал, как мне вслед неслось: «О, Алеся пошла».
Песня стала для нас действительно судьбоносной. В 1978 году мы с «Алесей» стали лауреатами телевизионного фестиваля «С песней по жизни», впервые появившись на экране. Нет, это я путаю. Впервые на телевидении мы появились чуть раньше, в популярной передаче Ольги Молчановой «Шире круг», пели песню Николая Сацуры «Мария». Но, знаете, в то время, чтобы попасть на телевидение, не нужны были большие деньги, да и вообще деньги. Все решалось на музыкальных советах. Это было одновременно и просто, и сложно для начинающих исполнителей. Но если уж ты попадал в «обойму», то все двери перед тобой открывались.
— Так случилось и с вами, когда выступили на «Песне года»?
— Это был 1981 год. Мы исполняли все ту же «Алесю». Появление на Центральном телевидении гарантировало успех. Главное — проявить работоспособность. Я всегда говорил: «Трудно певцу о себе заявить, но еще труднее удержаться на гребне славы».
«Первые наши концертные костюмы придумывала моя супруга»
— Был момент, когда «Сябры» оказались на грани распада.
— Пришло тяжелое время, развалился Советский Союз. У меня ведь был большой коллектив — 25 человек. Ребята из Украины, России, Прибалтики. И в один момент, когда советские республики получили независимость, все рухнуло. По сути, я собирал коллектив заново. Тогда в «Сябры» пришел мой сын Святослав. Через какое-то время стала солисткой и дочь Алеся.
*Сейчас в состав «Сябров» входят дочь Анатолия Ярмоленко Алеся (рядом с отцом) и сын Святослав (второй справа в верхнем ряду)
— Ее назвали в честь той же Алеси?
— Когда мы хотели записать дочь под таким именем, то нам сказали, что это невозможно, поскольку его не существует. Назвали девочку Ольгой, а Алеся — сценический псевдоним. Впервые дочь вышла со мной в концерте, когда ей было всего 13 лет. Представьте, девчушка начинает подпевать: «А я лягу-прилягу…»
— Это ведь песня известного белорусского композитора Эдуарда Ханка.
— Да, он написал ее, когда мы уже были на пике популярности. Как-то приехал ко мне в гости и случайно услышал белорусскую народную песню «Гулять, так гулять». Говорит: «Послушай, у меня есть отличный вариант композиции на стихи народного поэта Нила Гилевича «Вы шумите, березы». Так и родилась замечательная застольная «А я лягу-прилягу». Одно время в Советском Союзе была даже шутка: мол, почему в Украине все есть? Потому что там поют: «Розпрягайте, хлопцi, коней», а в Белоруссии: «А я лягу-прилягу».
— Предметом зависти многих артистов в советское время были ваши красивые концертные наряды с золотой вышивкой.
— За это спасибо моей супруге Раисе, которая начинала в группе «Сябры» как костюмер. Я всегда говорил музыкантам, что наша одежда на сто процентов должна отличаться от того, что носят в повседневной жизни. Почему-то сегодня подобное не приветствуется, но мы не отходим от своих правил. Первые наши костюмы придумывала моя супруга, а шили их в цеху при Гомельской филармонии. Последнее время нарядами занимается и дочь Алеся. У меня вся семья в подряде. Мы ведь не государственный коллектив, а хозрасчетный.
— Странно, что вы не взяли в «Сябры» внука Анатолия, который больше известен как диджей Анатоль.
— У него совершенно другое направление, но я очень горжусь внуком. Ему всего 13 лет, но он уже несколько раз выступал как гость на детской «Новой волне». Поступил в Венскую консерваторию по классу фортепиано на джазовое отделение. Преподаватели сказали, что Толик самый молодой студент из тех, что учатся сейчас в консерватории. Приехал повидаться с внуком, а потом — назад в Минск. Я давно уже живу в этом городе и, наверное, не променял бы его ни на какой другой.
— А если бы пригласили в Москву?
— Случись это лет 20 назад… Помню, была одна история году эдак в 1993-м, когда Советский Союз уже развалился. 9 Мая на Старой площади в Москве устраивался концерт, на котором пригласили выступить и нас. Среди почетных зрителей были шесть членов бывшего
— Как делаете вы?
— Не скажу, что я очень богатый человек. У меня есть большая квартира в Минске, загородный дом, строю сейчас еще один. В общем, все в порядке. Знаете, о чем я мечтаю? Чтобы мои дети имели внутренний стержень. Сегодня, когда размываются идеалы и многое можно купить за деньги, хочу в детях видеть что-то настоящее.
12409Читайте нас у Facebook
