Киноактер борис андреев: «и хоть родился я в россии, своей матерью считаю украину»
На окраине Антарска (Саратовская область) в заброшенном сарае мальчишки разыгрывали сцены из жизни разбойников, нагоняя страх на совсем маленьких зрителей. Самых страшных разбойников приходилось играть Андрееву. «Актеры» иногда так входили в роль, что бой понарошку превращался в настоящую потасовку. Силач Борис, конечно же, имел успех у зрителей. Но не это увлекло его в актеры. Мальчик любил животных и хотел их лечить, став ветврачом. Но стал… электриком на заводе, где делали комбайны. Вскоре парня затянули в самодеятельность — здесь-то его и увидел артист Слонов, по совету которого Борис поступил без отрыва от производства в Саратовский театральный техникум. Когда Андреев его окончил, завод отметил это событие как свой праздник. Старый мастер докладывал коллективу: «В нынешнем году наш завод выпустил 1738 комбайнов и… одного актера: иди, Боря, выступай, покажи, на что способен рабочий при советской власти». И Боря показал — его зачислили в труппу Саратовского драмтеатра.
Первой ролью молодого артиста стал… «лай сторожевого пса», потом — череда скромных ролей без слов, пока в 1938 году Андреева не увидел Пырьев. Симпатичного увальня режиссер фильма «Трактористы» сразу выделил из группы, которую ему показали для отбора на эпизодические роли. Вот как вспоминал это впоследствии Иван Пырьев: «… Выделялся один ростом, фигурой, широким лицом с несколько раскосыми глазами, в белой модной «капитанке», матросской тельняшке и небрежно накинутом на плечи пиджаком. Это и был Андреев — ученик Саратовского театрального училища. Он гастролировал с театром, но не в качестве актера, а как рабочий для разгрузки декораций. Побеседовав с ним, внимательно наблюдая его во время разговора, я тут же объявил, что попробую на одну из главных ролей в новой своей картине, которую снимать буду в Киеве… » Но каково же оказалось удивление режиссера, когда он услышал: «Не подойду я вам!»
На роль Назара Думы — тракториста, поднимающего одной рукой за колесо трактор, Борис Андреев был утвержден, несмотря на его протесты. В основе сюжета «Трактористов» — борьба за любовь лучшей девушки на селе Марьяны Бажан. Ее девичья тракторная бригада соревнуется и легко обгоняет веселую, но неорганизованную бригаду силача Назара Думы. Газета «Правда» усматривала в этом сюжете причину успеха фильма у зрителей, когда писала: «Картина оказала неоценимую помощь в проведении в жизнь призыва Паши Ангелиной: «Девушки, на трактор!» На самом деле в Золотой фонд советского искусства фильм вошел благодаря блистательной игре Крючкова, Алейникова и Андреева — они сразу стали народными героями. А их песню «Три танкиста» запела вся страна.
Угадал в Андрееве своего главного героя и режиссер Леонид Луков. Готовясь к съемкам фильма о шахтерах по популярному в конце 30-х роману Павла Нилина «Человек идет в гору», Луков проявил чудеса изобретательности, чтобы подготовить Андреева к новой работе. Весь день актер был занят на съемках «Трактористов» в павильоне Киевской студии, а ужинать и отдыхать режиссер увозил его в гостиницу, где Нилин писал по своему роману сценарий. Андреев получил уникальную возможность создавать роль Харитона Балуна, что называется, под себя. В работе принял активное участие и Петр Алейников. Им-то и принадлежит название будущей картины — «Большая жизнь», и благодаря им персонажи стали узнаваемы и близки в шахтерском крае. Впрочем, не только в нем…
Где появлялись Андреев и Алейников, там звучала и песня, которая сразу становилась народной. В «Большой жизни» это песня Никиты Богословского «Спят курганы темные». Фильм получил Сталинскую премию, но в прессе нет-нет, да и появлялись упреки в адрес Андреева: его игра, мол, — это «героизация грубости, внутренней неуклюжести… » Андреева заподозрили даже в том, что темой его героя становится «внутреннее борение с новой жизнью». 
«Непроторенный путь — вот заповедь актера», — отвечал на эти выпады Андреев.
Роль Лучкина в «Максимке» стоит особняком в творчестве актера. Казалось бы, таких красок, которые потребовались Андрееву для создания этого образа, в его характере не было. Но у зрителя наворачивались слезы на глаза, когда на экране Лучкин перешивал Максимке свою матросскую робу, учил его произносить незнакомое слово, когда клялся не пить ради своего крестника. Может быть, потому что для Андреева это была не совсем роль. Ведь не только в кадре, но и вне его артист и 10-летний русский негритенок Толя Бавыкин стали друзьями, необходимыми друг другу до такой степени, что Борис Федорович, обнимая Толю, часто плакал. Он чувствовал, что заменил мальчику отца, и переживал за дальнейшую судьбу талантливого ребенка. Как оказалось, небезосновательно. Когда закончились съемки, Толя не хотел возвращаться в Архангельск, где мальчишки его, темнокожего, дразнили. Мальчику пробовали помочь директор съемочной группы и его жена, взяв к себе, в Киев, но Толя затосковал по киношному братству, которое сделало его счастливым. Мама забрала сына на родину, где он вскоре… умер.
Борис Федорович говорил, что Лучкин — самая символическая роль в его творческой судьбе, потому что раскрыла ему самого себя, подняв на-гора спрятанные на большой глубине чувства. Фильм имел огромный успех у зрителей, был лидером проката в течение многих лет.
Снимаясь на Киевской киностудии, где худруком в то время был Александр Довженко, Андреев много раз видел режиссера, слышал его выступления на студийных собраниях. И вдруг однажды звонок: Александр Петрович предупредил, что роль Саввы Зарудного в его «Поэме о море» сыграет Андреев, и только он. Фильм Довженко был для актера шагом в неизведанное. Хотя сюжет не отличался сложностью (рождение в безводной степи, которое дает новую жизнь краю, и переживания людей, прощающихся с родным селом, а значит — и со своим прошлым, страшным и прекрасным), Андреев знал, что требования Довженко к артистам отличались от требований других режиссеров. Актеры столбенели, теряли уверенность в себе. Сможет ли «неукротимый Андреев» работать в столь необычных для него условиях?
Кроме того, прежние роли Бориса Федоровича отличались немногословностью, Зарудный же говорит много и часто пафосно! Но Андреев и с этим справился. Они нашли общий язык — актер, который «рубил топором», и режиссер-романтик. Все свои замыслы Довженко потом связывал только с Андреевым, но им не суждено было сбыться: режиссер не успел доснять «Поэму о море». Завершила работу его жена — Юлия Солнцева. Она же взялась и за воплощение замыслов покойного мужа. Солнцева знала, кто должен был играть главные роли в фильмах по сценарию Александра Петровича — «Повесть пламенных лет» и «Зачарованная Десна». Конечно же, Андреев!
Критика была единодушна в том, что в довженковских фильмах Андреев навсегда простился со своим «примитивным героем» и «резко ушел в глубь человеческого характера». Звучало, правда, сожаление по поводу утраты актером богатырской удали, всеобъемлющего добродушия. Довженко и Солнцеву пытались упрекать в том, что Андреев — «не чисто украинский характер», на что сам актер отвечал: «Я мог бы сыграть и немецкого бюргера, и старого польского пана. Меня всегда интересует внутренний мир человека, кем бы он ни был и к какой бы национальности ни принадлежал».
Последний фильм Бориса Андреева — «Сапоги всмятку» — как и первый, снимался на киностудии имени Довженко. Чеховских героев актеру до того играть не доводилось, и тут — встреча! Старый провинциальный актер Блистанов на склоне лет понял, что в его жизни не было смысла. Проживая на сцене чужие жизни, свою он и не заметил. Отсюда горькое признание: «Я играл предвидение кризиса, слома человека». Андреев не сразу взялся за эту роль, попросил полгода на размышление. «Я должен почувствовать, что стоит у автора за словами, — говорил актер. — Мне личность Блистанова омерзительна». А потом вдруг заявил режиссеру Михаилу Ильенко: «Только я могу это сыграть». И играл как последний раз в своей жизни. Предчувствовал конец?
Больше народный артист СССР Борис Андреев не снимался. В 1982 году, на 67-м году он ушел из жизни. А тем, кто его знал, осталась память. О том, как он любил философствовать. О том, как вскипал, если кто-то хотел узнать, как себя чувствует, когда не снимается: «Как свинья на цепи. Представляете, такое вольнолюбивое животное, как свинья, и вдруг на цепи. Это, знаете ли, очень грустно». Голос его при этом дрожал.
Когда его спрашивали, какие роли из сыгранных его любимые, он мог огорошить: «Нет у меня любимых ролей, нет! Откуда? Все нелюбимые!» В дневнике, который Андреев вел с прилежностью гимназистки, мог записать: «Меня все реже понимают… А ведь я не так прост, как думают некоторые. Я — ученик Сенеки». Он хорошо знал не только этого философа: в юности, когда работал слесарем на заводе в Саратове, уже читал Вольтера, Дидро, других философов. Многосложность его натуры выразилась даже в надписи на фото, оставленном на память довженковцам: «И хоть родился я и вырос в России, своей матерью считаю Украину».
742Читайте нас у Facebook
