Игорь Поклад: «Я помню каждое мгновение, проведенное рядом с Алексеем Петренко»
Петренко дважды пытался поступить в Киевский театральный институт, но подводили знания русского и украинского языков. Лишь в Харьковском театральном институте ему улыбнулась удача. После окончания вуза в 1961 году Петренко служил в Запорожском музыкально-драматическом театре, в Донецком областном русском драмтеатре, с 1964 года — 13 лет в театре имени Ленсовета, после переезда в 1977 году в Москву — в театрах на Малой Бронной и на Таганке, МХАТе, Московском «Театре-21» и «Школе современной пьесы».
Поворотным моментом в кинокарьере стала историческая драма «Агония», где он исполнил главную роль. На советских экранах картина появилась лишь десять лет спустя после съемок, в 1985 году. Актеру тогда было почти 40 лет. Затем были роли в фильмах «Ключ без права передачи», «Беда», «Сказ про то, как царь Петр арапа женил», «Женитьба», «Жестокий романс», «Лев Толстой», «ТАСС уполномочен заявить», «День гнева», «Пиры Валтасара, или Ночь со Сталиным».
После распада Союза Петренко снимался реже. Но все вернулось на круги своя в 1998 году, когда вышел «Сибирский цирюльник». Затем были роли в сериале «Воспоминания о Шерлоке Холмсе», в комедии «Фортуна», в экранизации романа Достоевского «Идиот», в сериалах «Доктор Живаго и «Гражданин начальник», в нашумевших картинах «12» и «Похороните меня за плинтусом…»
Петренко ушел из жизни в 78 лет — в ночь с 22 на 23 февраля 2017 года. У него оторвался тромб. До последнего дня актер был полон энергии и планов.
О своей дружбе с «богатырем с душой ребенка», как называли Петренко за его высокий (190 сантиметров) рост, вспоминает известный украинский композитор Игорь Поклад.
«В нашу квартиру с экрана телевизора шагнула легенда»
Все мои предыдущие воспоминания были о людях, которые шли со мной по жизни рядом, иногда шаг в шаг. Но были и те, кто вихрем ворвался в нее, оставив след, почти ожог, который не лечишь, а лелеешь, боясь, что забудется что-то важное и нужное. Так в мою жизнь однажды ворвался Алексей Петренко…
Мог ли я мечтать встретиться с ним в жизни? Нет, конечно. И поводов-то не было. Но однажды на нашей Киевской студии запускался новый 10-серийный фильм по произведению Пантелеймона Кулиша «Чорна Рада». Сложный роман, сложные, смутные времена — период после смерти Богдана Хмельницкого. Сценарий уже был готов, кое-что отснято, не было только исполнителя роли самого Хмельницкого.
Тот вечер мы с женой планировали провести, как всегда, тихо и уютно. Но раздался телефонный звонок. Звонил режиссер Николай Засеев:
— Игорь! Ты дома? Слава Богу. Накрывай стол. Я к тебе гостей веду.
— Коля, ну какие гости? Какой стол? — начал было отнекиваться я. — Ты на время посмотри. Давай в другой раз.
— Э-э, не. Другого такого раза не будет. Короче, жди. Часа через полтора мы будем. Нас трое. Не ругайся и не злись. Ты все поймешь. И о фильме заодно поговорим. Подготовь то, что ты уже сделал.
Ну, что оставалось делать? Надо — значит, надо. Жена метнулась в кухню, я — в кабинет. Когда раздался звонок и жена открыла, она сказала только одно слово: «Ой». Я вышел в прихожую и увидел перед собой… Алексея Петренко. Он стоял и, улыбаясь, протягивал мне руку.
В нашу квартиру с экрана телевизора шагнула легенда. Знаете, есть такое выражение «заполнил собой все пространство». Именно так и было. Фантастическое обаяние, тихий вкрадчивый голос, жесты, мимика — такое ощущение, что мы были знакомы сто лет.
За эти полтора часа жена успела накрыть просто царский стол со множеством закусок и пирожками, но Алексей почему-то скромно ел только черный хлеб и селедку. Как любая хозяйка, жена поначалу расстроилась. Она тихо спросила Алексея:
— Вам не по душе это все? Может, приготовить что-нибудь другое для вас?
— Ой, ну что вы. Нет! Извините, вы же не в курсе. Я после инфаркта, у меня сейчас диета. Иногда позволяю себе что-то экстравагантное типа селедочки, но надо продержаться. К тому же пост (Петренко был верующим человеком, в детстве мечтал стать священником; когда ему исполнилось почти 60 лет, хотел уйти в монастырь, но батюшка отговорил — из-за возраста. — Ред.). Я всегда соблюдаю его. Вот он закончится — лягу на сало, положу под голову сало, укроюсь салом и буду под одеялом есть сало.
И он засмеялся — громко, заливисто. Моментально изменилась до того немного скованная атмосфера. Мы стали рассказывать интересные истории, он — актерские байки.
«Я ж самогонщик со стажем»
Привожу одну из баек, рассказанную Петренко.
— Мне позвонили из «Останкино» и предупредили, что завтра рано утром, часов в семь, за мной заедет автомобиль — в студии будут снимать программу о фильме «Агония». Мы уселись в старый, гремящий всеми деталями «рафик». Рядом со мной сидел исполнитель роли Николая II Толя Ромашин. Сзади щебетали девочки, впереди — не вполне проснувшийся водитель. Скучно, грустно и холодно… И вдруг кто-то произнес слово «самогонка». Наверное, в контексте «вот сейчас бы по полтинничку да с огурчиком соленым для сугреву». Салон моментально оживился. И вдруг Толя произнес:
— Эх, как мы с Володей Высоцким самогон гнали!
И он стал рассказывать.
— Будучи студентами, мы жили с Володей в общаге. Он столичный житель (папа, мама — все наготовлено), а я парень простой, все с детства умел делать сам. В том числе и самогон варить. Откуда у студентов деньги на выпивку? Нету. Прознав о моих талантах, ребята уговорили начать «промышленное производство», но возникла проблема — вахтеры. О том, чтобы гнать при тете Клаве или тете Вере, и думать не приходилось. Но вот дядя Вася — свой человек. Процент ему в виде пол-литры — и вперед. Мы сбрасывались на сахар, какими-то немыслимыми путями доставали самую твердую в те времена валюту, дрожжи, и начинали «священнодействие».
В день дежурства дяди Васи я, как обычно, занял свое место в общаговской кухне, взяв книгу и приготовившись к длительному пребыванию возле самогонного аппарата. Звонок из театра вернул меня в реальность — срочная замена. Ни мои «ой, я приболел, я не могу, у меня температура», ни другое не подействовало. Надо ехать. А как бросить процесс? И тут предо мной предстал Высоцкий.
— Володя, выручай! Садись вот тут. Смотри — вот это аппарат, это плита, а это ручка. Как только пойдет, прикрути ее вот сюда. Как банка нальется, поменяешь на вот эту. Понял?
— Чего тут не понять? А гнать-то сколько?
— Ну, думаю, банки две минимум. Будешь контролировать бумажкой, намоченной в жидкости. Горит — гони, не горит — выключай. Все. Я помчался. Удачи!
Как я дождался антракта, помню с трудом. Помчался по коридору театра к телефону, чтобы позвонить в общагу. Такого «прокола» в моей самогонной истории еще не было.
— Ну, что там у тебя? Все в порядке?
— Отлично все. Не волнуйся. Бежит, голуба, куда она денется!
Спектакль закончился, процесс в общаге, по моим подсчетам, тоже должен был закончиться минут тридцать назад. Я набирал номер, уже предчувствуя что-то нехорошее:
— Фух, отстрелялся. Еду домой. Надеюсь, у тебя все в порядке? Сколько выгнал?
— Что значит — выгнал? Гоню! Уже третья банка заканчивается.
— В смысле? Я же предупредил: выключай, как только перестанет гореть. Она что, горит до сих пор? Как?
— Да нет, не горит давно. Просто у меня рука не поднимается выключить.
Короче, выгнал он четыре банки бурды. Там не то что сорока — и тридцати градусов не было. Но получился «сырец», который мы той же ночью превратили во вкуснейший продукт «двойной перегонки».
Когда Петренко это рассказывал, мы хохотали от души, представляя, как Высоцкий смотрит на струю животворящей жидкости, не в силах повернуть ручку и прекратить этот волшебный процесс. А моя жена невзначай произнесла:
— А что, спиртометра у него не было? Зачем ему бумажка? Ну, в крайнем случае, мог бы ложечкой плеснуть на огонь.
Читайте также: Алексей Петренко: «Бывают в жизни случаи, когда водка — первейшее лекарство»
Петренко повернулся к ней, слегка наклонил голову набок и тихо сказал:
— То есть вы в курсе?
— Ага. А вы?
— На свадьбе моего сына после третьей рюмки народ в пляс бросился. Я ж самогонщик со стажем. А вы какую предпочитаете?
— У нас сад, так что понятно какую — фруктовую.
— А изюмную пробовали? А чачу?
И они погрузились в обсуждение интереснейшей из тем. Да и рецептами, надо сказать, обменялись классными.
«Иногда одна-две встречи могут оставить такой след в твоей судьбе, что ты говоришь ей спасибо»
А потом мы перешли в кабинет, послушали кое-что из заготовок к фильму, и тут я наконец понял: Петренко и будет нашим Богданом Хмельницким (несомненно, он украсил эту не самую, мягко скажем, удачную работу).
И вдруг он запел. Я оторопел. Знаете, это тот случай, когда голос пробирает до самых дальних уголков души. Не очень громкий, но все равно мощный. И мы стали строить планы. Он мечтал записать альбом украинских песен — часть из них с Ниной Матвиенко, чей голос мы называем «душой Украины». Но, к сожалению, наши планы так и остались планами. Годы были сложные, денег в обрез, а меценатов мы не нашли…
В тот день мы расставались, пообещав друг другу видеться часто. А еще через пару дней примчались на съемочную площадку, где он был уже в гриме и костюме. И это был уже не Петренко, а Хмельницкий — старый, почти немощный, но могущественный и все еще великий. Никогда не забуду страдание на его лице. Перевоплощение потрясающее.
Мы больше не виделись. Никогда. Будучи в Москве, я звонил, мы говорили по телефону, но встретиться так и не удалось — они с женой жили на даче.
Через несколько лет мне принесли сценарий и несколько кассет с фильмом-сказкой «Легенда о Кощее», где в главной роли должен был сниматься Петренко. Как-то не укладывалось у меня в голове все это. Он огромный и мужественный. Какой он Кощей?
Читайте также: «Спасибо судьбе за то, что Дон Кихот и его очаровательная Дульсинея были в моей жизни»
И вот пошли кадры: Кощей в своей пещере говорит с девушкой, ищет свою Ягду. Ведь фильм-то о любви! Мы знаем Бабу-Ягу и Кощея Бессмертного старыми и страшными, но ведь и они были молодыми. И я понял: так Кощея сыграть мог только Петренко — грозный, но нежный, страшный и прекрасный одновременно, любящий и любимый, но потерявший свою единственную любовь.
Мне надо было писать музыку под эти кадры. Я колебался: нужна лирика или, наоборот, тяжелый рок? Остановился на роке и дал такую мощь, что, казалось, дрожали стены той пещеры. Как мне кажется, музыкой я усилил образ, который Алексей создал на экране.
Больше мы не пересекались. Но, знаете, иногда одна-две встречи могут оставить такой след в твоей судьбе, что ты говоришь ей спасибо. Сколько лет прошло, а я помню каждое мгновение, проведенное рядом с ним.
…Не люблю разбрасываться такими словами, как «гениальный». Гениев на Земле так мало. Мне кажется, Петренко больше подходит слово «глыба». Он настоящая актерская глыба. А Петренко-человек был настолько земным и чистым, простым и понятным, что вот в этом он точно был гениален — в своей человечности, в полном отсутствии апломба и чванства, в невероятном обаянии и умении расположить к себе.
Говорят, на его похороны пришло очень мало людей — то ли не знали, то ли не захотели… Но ему уже все равно. Он Там, он Дома, где нет лжи и предательства, сопровождавших его в конце жизни, где нет сплетен и грязи и где его жена и целая плеяда его друзей. Светлая и вечная память вам, Алексей. Какое же счастье, что мне повезло в этой жизни пожать вашу руку!
2201Читайте также: Игорь Поклад: «Неповторимый голос Юры наверняка влился в огромный хор великих певцов там, наверху»
Читайте нас в Facebook
